Mizon

Компонуя разные помещения на двух этажах единой установки, Дмитриев во всем следовал правде быта: и в каждой детали обстановки, и в общей планировке, и в вещественной и цветовой атмосфере разных комнат, раскрывая характер проживавших в них людей, их уклад, привычки, вкусы. В духе традиции мхатовского декорационного реализма булычовский дом представал таким, каким он мог бы быть на самом деле, только без «четвертой стены». Его первый этаж столовая mizon с иконостасом, круглой печкой, полосатыми домотканными половиками, в глубине - анфилада других помещений, а в правой части комната хозяина с угловым диваном и овальными семейными портретами. Второй этаж - кабинет Звонцова, обставленный в стиле модерн, и по другую сторону, над столовой - каморка Глафиры с огромным кованым сундуком, полукруглым окном на уровне пола и круто поднимавшейся лестницей, ведущей к чердачному окошку, куда в финале взбегала Шура в своем романтическом порыве к новой жизни.

В русле декорационного искусства театра психологического реализма единые установки как изображение дома-жилища разрабатывались и американскими художниками в постановках 30-х- 40-х годов. Разные варианты такого рода решений предлагали Р. Е. Джонс, М. Горелик, О. Смит, Б. Аронсон, Л. Керз, С. Леве и наиболее последовательно Дж. Мелзинер, который, оформляя пьесы Т. Уильямса («Трамвай "Желание"», 1947) и А. Миллера («Смерть комивояжера», 1949) в соответствии с ремарками драматургов, выстраивал на сцене двухъярусную архитектуру целого дома с разными его помещениями, показываемыми симультанно сквозь тюлевые прозрачные стены. Таким образом, единые установки, появившиеся в театре XX века первоначально, как сценические формы авангардного происхождения (символизм А. Аппиа, экспрессионизм Л. Йесснера и Э. Пирхана, кубизм художников Камерного театра, наконец, мейерхольдовский конструктивизм), при использовании их для изображения дома-жилища, то есть на уровне создания конкретного места действия, закономерно оказались в русле исканий театра психологического реализма.